• Культура человека

Молодежь как особая группа, отличная от детей и взрослых, привлекала к себе внимание исследователей и политиков на протяжении всего ХХ века. Сегодня мы вправе говорить о начале новой «молодежной эры». Молодежью интересуются на государственном уровне, разрабатываются стратегии в области молодежной политики, программы воспитания молодежи в патриотическом духе, большое внимание уделяется так называемой молодежной аполитичности. При этом игнорируется то обстоятельство, что современная молодежь не просто избегает участия в политической жизни, а понимает активность по-другому, не в «государственном формате».

Самые важные изменения в молодежной среде, включая и молодежные «протесты», связаны, на мой взгляд, не с политической, а с культурной сферой, с борьбой за перераспределение прав на культурное доминирование. Одно из последних исследований ульяновского Научно-исследовательского центра «Регион» показало, что политически активной молодежи «не стало больше»: доля желающих включиться в политические процессы, как и везде, не превышает 3%, а вот в культурных акциях готовы участвовать более половины молодых людей (разных страт, возраста, уровня образования и материального достатка). Политические движения и партии остаются для них малопривлекательными, «чистое» волонтерство практически исключается, участие в публичных выступлениях оправдывается прежде всего материальными, а не идеологическими соображениями. В этом следует видеть не падение нравственности молодежи, а естественную реакцию на коммерциализацию всех звеньев политической сферы и, как следствие, недоверчивое отношение к участию в официальной политике, во всяком случае — по идейным соображениям (как говорили раньше, «по зову сердца»). Этот момент очень важен для понимания современного контекста понятий «молодежь» и «молодежная культура».

Культура супермаркета

Молодежная культура, как она понималась в начале и середине ХХ века, ушла со сцены. Новым содержанием наполнились и субкультуры. Однако, как ни парадоксально, именно изменившаяся культурная реальность эпохи глобализации сформировала предпосылки для нового рождения молодежной культуры, которая начиная с конца 1980-х переживает настоящий ренессанс. Переформатированию молодежной культуры, ее превращению из структурного «моратория» в ресурс для извлечения коммерческой прибыли способствовали глубокие общие изменения современной культуры, которые произошли в конце ХХ века. Они и стали фундаментом превращения молодежной культуры в особый стиль.

Описывая особенности американского общества последней трети прошлого столетия, Джон Сибрук использует понятие «культура супермаркета». Центральное действующее лицо в этой культуре — постоянно конструируемый с помощью новых коммерческих сетей подросток потребляющий. Автор описывает, как в общем пространстве поп-культуры нейтрализуется противопоставление высокого/элитарного и низкого/массового. Элитарная, высокая культура опиралась на поддерживаемое экспертами понятие художественного вкуса, сформированного на «классических» культурных образцах. До появления новой культуры (культуры «шума», она же культура супермаркета, переносящая в область культурного потребления идеологию массовых рыночных продаж) элита усиленно дистанцировалась от потребителей коммерческой или массовой культуры. Термины «высокое» и «низкое» как раз и трансформировали вкусовые различия в кастовые. В новой культуре возникает другое деление: не на элитарное и коммерческое, а на культовое и массовое. В аристократической культуре (АК), основанной на вкусе, ценился последовательный характер культурных предпочтений, а в культуре супермаркета (КС) ценятся предпочтения, нарушающие традиционную культурную иерархию. В АК содержание (контент) и реклама существовали отдельно, а в КС границы между ними уже не существует. Дж. Сибрук следующим образом выстраивает новый тип культурной иерархии в КС:

Индивидуальность — Субкультура — Культура мейнстрима — Субкультура — Индивидуальность

Субкультуры начинают играть ту же роль, что высокая культура в АК, становятся источником новых тенденций в культуре как таковой. Важное условие попадания в мейнстрим — это умение адаптировать любой субкультурный контент к той или иной демографической или «психографической» рыночной нише. Ядром, центром КС, хотя и весьма обширным, становится мейнстрим, а индивидуальность занимает в ней периферийные позиции. С одной стороны, культурная власть переходит от индивидуальных вкусов (экспертизы вкусов) к авторитету рынка (ключевая фигура — тинейджер, знающий, что будет модно завтра). С другой стороны, новые имена, идеи, находки рождаются на «индивидуальных окраинах», в аутентичных поисковых лабораториях «культуры». С помощью рыночных механизмов индивидуальное наделяется брендом и становится субкультурой, а потом и новым трендом мейнстрима. Благодаря МТV и кабельному телевидению границы мейнстрима значительно расширились, в него начали включаться авангардные художники. По мере того как новые информационные технологии способствовали сокращению дистанции между художником и его потенциальной аудиторией, массовый рынок начал приобретать некую целостность и выражать предпочтения аудитории. Изменилось понимание авторства. Само представление о художнике как необыкновенном существе, о творчестве как магическом таинстве начинает устаревать, его границы размываются.

Попса как новый культурный протест

В российском контексте эти процессы проявляются в расширении пространства попсы за пределы музыкальной культуры. Попса становится зоной соединения молодежного мейнстрима и доминирующего (поддерживаемого властью) политико-культурного дискурса. Движущая сила новой поп-культурной революции — молодежный мейнстрим, «нормальная» молодежь (крайнее крыло — гопники), поддерживаемая коммерциализацией духовного производства, политтехнологическими экспериментами. Революция подготовлена ослаблением значения субкультур, сокращением «сроков жизни» культурного андеграунда в целом. Попса вместе с «гопнической» (обывательской) идеологией агрессивно вторглась в субкультурные контексты, что отразилось, например, на культурных симпатиях клубных (в большей мере нестоличных) аудиторий. Этот тренд проявился и в тиражировании имиджа «молодежности», приметами которого считаются активность, мобильность, оптимизм, склонность к риску, «эксклюзивность». Эпатажность, экстравагантность, демонстрация сексуальности, энергии, здорового и красивого тела — признаки соответствующего стиля жизни, практикуемого далеко не всеми молодыми, зато, напротив, привлекающего подчас зрелых и пожилых людей. Динамичность современных потребительских рынков помогает уйти от жесткой регламентации жизненной позиции. В этих условиях субкультурный капитал превращается в товар наряду с другими. Неформальные субкультурные практики не исчезают, но их преобразование, переваривание в попсовый вариант происходит гораздо быстрее, чем прежде. Сам процесс преобразования субкультуры в попсу кардинально меняет смысл соответствующих субкультурных элементов. Так, например, скинхедовский «прикид» может использоваться и гопниками (крайнее крыло — «отморозки»), и неформалами (не только радикально настроенными молодежными формированиями национал-шовинистического толка, но и красными скинами). Стиль так называемого «гламура» имеет как богемно-элитарный, так и попсово-гопнический вариант. Субкультурное «предложение» вписалось в широкий потребительский супермаркет, где можно выбирать нечто похожее на «субкультурную классику», однако смысл и контекст ее использования формируется произвольно.

А где же молодежь

Особенность реальной, а не символической (брендовой) молодости — стремление девушек и юношей обрести свое независимое пространство, отвоевать места для проявления собственной, не навязанной идентичности. Когда-то молодежь «вышла на улицы», породив представление о молодежи как социальной группе и особой социальной проблеме. Сегодня молодежность присваивается в качестве стиля все новыми и новыми сегментами потребительского рынка. Похоже, молодежь «покидает улицу», формируя совершенно новый тип молодежной «комнатной культуры». Я не хочу сказать, что молодежь полностью покинула публичное пространство, реализуясь исключительно в приватной сфере, но тенденция несомненна.

Современные стили жизни молодежи формируются из разных источников, в зависимости от их доступности. Потеря субкультурной (групповой и индивидуальной) самобытности не означает, что современная молодежь ограничена в ресурсах, с помощью которых она может создавать свою неповторимую версию жизненного стиля. Стремительное развитие информационных технологий предоставляет ей ресурсы глобальной культуры, благодаря чему она получает значительные преимущества, создающие иллюзию контроля над собственной биографией. Однако эти преимущества довольно часто оказываются лишь новыми способами стандартизации молодежного опыта. Массмедиа, особенно молодежное телевидение, всячески подталкивают молодых к мысли о том, что цифровой мир является необходимым и обязательным атрибутом молодого «тела». Глобализация активно включается в повседневность. Современная молодежь социализируется в рамках глобального знания, глобальных имиджей. Глобализация порождает новый тип социальной дифференциации, разрыва между теми, кто хорошо знаком с технологическими новшествами, и теми, кто не имеет к ним полного доступа. Однако даже они до какой-то степени оказываются вовлеченными в это новое пространство.

Когда ни дружеские компании, ни тем более социальные институты не позволяют в полной мере обрести собственную идентичность, то принципиально важным для современного молодого человека становится наличие защищенного личного пространства. Особая роль принадлежит своей комнате — по сравнению с прошлым молодые люди явно предпочитают проводить свободное время не на улице, а дома, особенно если юноша или девушка имеет в своем распоряжении компьютер, телевизор и другие средства коммуникации. Опыт общения у современной молодежи не столь ритуализирован, как раньше: участие в традиционных формах совместного времяпровождения (посиделках, праздниках, выездах на природу и т. п.) становится не таким регулярным.

Особая роль во взаимоотношениях современной молодежи и массмедиа принадлежит MTV. Этот интернациональный телевизионный бренд превратился за последние 10 лет в идеального посредника, не просто предлагающего глобальные продукты, но искусно встраивающего их в уже созданную MTV атмосферу дружелюбия и хорошего настроения. Язык MTV характеризуется непостоянством и изменчивостью, что соответствует самоощущению молодежи с ее неопределенной социальной позицией. Исследователи современных молодежных аудиторий говорят о том, что благодаря особенностям языка и стилистики MTV многие другие медиа были «mtv-зированы». Интерактивность и свободный доступ для всех, специфика клиповой подачи материала, скорость и гибкость монтажа — все это превратило зрителей MTV в самых изощренных потребителей. Способность к быстрому, обрывочному и сложному восприятию делает молодежь более чувствительной к такому типу информации, в целом характерному для современных коммуникаций. Особая роль в этих процессах принадлежит компьютерным технологиям и глобальной Сети. Электронные массмедиа выглядят новыми колонизаторами молодежи, панику вызывает опасность развития «наркотической» зависимости от компьютерных игр, которые получают все большее и большее распространение. Компьютерные игры содержат ловушки: достигнув одного уровня, игроки переходят на следующий, и т. д. Б. Грин говорит о том, что появилось новое «поколение Нинтендо» (от названия игровой приставки). Молодежь Нинтендо, по мнению автора, полностью идентифицирует себя с компьютером, ей представляется, что компьютеры — это они сами и есть и что они с компьютером принадлежат к одному поколению. Компьютерные игры не только вызывают привыкание, они формируют идентичность, целиком погруженную в воображаемый мир, пребывание в котором становится для играющего все более и более значимым. Цифровые технологии, по мнению этого ученого, социализируют поколение в массовом масштабе. Подавляющее большинство геймеров — это подростки от 12 до 17 лет, их жизнь строится в полном соответствии со сценариями постмодернистского мироощущения. Компьютер вместе с другими массмедиа становится ресурсом и фундаментом их повседневности. Другое название этому поколению дал Д. Рашкоф, описывающий современных молодых как «экранейджеров» (screenagers). По его мнению, молодежь, родившаяся в мире, опосредованном телевидением и компьютерами, способна научить взрослых тому, как адаптироваться к постмодернистской реальности. Если взрослые боятся фрагментарности глобальной культуры, то молодые впитывают ее с раннего детства, а медиатехнологии помогают им в этом. Молодежь, таким образом, творит особую форму культуры, где она, как ей кажется, полностью контролирует свое время и где формой самоосвобождения становится интерактивность. Однако сами массмедиа молодежь вряд ли способна контролировать, и в действительности рычаги управления находятся не в ее руках.

Молодежная культура в фокусе потребления

Молодежная культура — не отдельное, отграниченное пространство, а часть общей потребительской культуры, в которой людей постоянно подталкивают совершать покупки, содержащие в себе «пилюлю» молодости, поддерживают в них ожидания, что обладание именно этими товарами поможет им сохранить (продлить, вернуть) молодость. Потребительская активность изначально иррациональна, основана на фантазии, преувеличениях и внушаемости, но именно подобная «иррациональность» взрослого удовольствия и продается лучше всего в одной «упаковке» с молодостью, ассоциирующейся со спонтанностью и постоянным fun‘ом. Коммерческий имидж молодежи/молодости по-прежнему демонстрируется в журналах, на рекламных щитах и в видеоклипах, эксплуатируется все более тонко, художественно изощренно и эффективно, проблема возрастных переходов выглядит все более запутанной. Смена стилей и модных ориентаций, так или иначе восходящих к теме молодости, происходит стремительно, формируя новые модели отношения к ним. Довольно часто сами взрослые, занимающиеся подростковой индустрией (поп-культурой, модой и молодежным бизнесом), говорят о «конце века подростков» или «смерти молодежи». Однако модная коммерческая (в том числе и рекламная) индустрия продолжает использовать эту тему для создания новых товаров и услуг, формируя иррациональные потребности, усложняя виды потребительской активности. Идея молодости в современном мире давно не прикреплена однозначно к некоей возрастной группе, а стала фокусом мировой потребительской культуры в целом.

И все-таки молодежь существует, продолжая творить разные «молодежные культуры» как способ понимания себя и своей жизни. Молодежь и в дальнейшем будет искать и оккупировать новые культурные пространства, а поп-индустрия будет все так же «догонять» ее и тиражировать новые идеи, которые она создаст. Но, думаю, скоро наступит время, когда ведущим стилем станет не молодежность, а, например, «зрелость». Не исключено, что появится (уже появилось) и понятие «пенсионная субкультура». Вследствие падения рождаемости и увеличения длительности жизни не молодежь, а пенсионеры станут основным субъектом потребления, от чьего культурного выбора будет зависеть общественное благополучие. В поиске новых рыночных ниш культура супермаркета освоит любые типы потребностей, если их удовлетворение будет сулить прибыль.